Социология — наука загадочная. И дело здесь даже не в удивительных результатах опросов. Когда я учился в институте, преподаватель по математической статистике учил меня так: главное, чтобы не было внутреннего протеста. Так что цифры цифрами, но куда как более интересны сами темы опросов. Вот, например, «Левада-центр» уже в пятый раз провел опрос о том, что видят россияне во сне.
Согласно результатам опроса, большинство из нас с вами сны видит, но не запоминает. Не знаю, надо ли было для установления этого факта проводить соцопросы. Доктор филологии, доцент Тартуского университета Роман Григорьевич Лейбов однажды учил читателей «Живого Журнала», как быть: надо положить возле кровати тетрадку, и сразу же по пробуждении записать в нее всё, что ты помнишь. И спустя несколько недель подобных занятий запоминаемость снов значительно увеличивается. Если это, конечно, кому-нибудь надо.
Однако из тех снов, которые нетренированные русские люди все же запоминают, большинство — ни о чем. 32% — про отношения с близкими, 20% — про детство и юность и еще 18% — про работу. И только дальше идут кошмары (13%) и эротические сны (всего 6%). А ведь мир снов — это то место, где мы можем реализовывать свои мечты. Отношения с близкими и работа — они в этом мире, а в мире снов всё по-другому. Так почему же всего 6 процентов-то, граждане?! Впрочем, быть может, ответ кроется в следующей цифре: 31% опрошенных подтвердили, что у них бывают вещие сны. Это число последовательно уменьшается с января 2008 года, когда вещие сны видели 59%, а не видели — всего 33%. Что у нас было в 2008 году? Правильно, начался международный финансовый кризис, который сильно вмешался в планы людей. Ведь если люди перестают видеть вещие сны, значит, они не могут планировать будущее.
И эта вот неопределенность, эта вот неуверенность в будущем как раз и влияет явным образом на эротические сны. Какая уж тут эротика, какие мечты о несбыточном, когда надо кредиты отдавать. Вот и снятся кошмары с работой. А еще детство и юность, когда не надо было ни о чем таком думать.
